ТВ реалити Посмотри и прими решение!

Среди всех режиссеров, которые подали заявки на реализацию реалити, профессор Назаралиев выбрал именно его. Как он объяснит позже, по одной простой причине: «Он не подчиняется стандартам, то есть он – личность». В москвиче доктор увидел одиозного, экстремального парня, который может пойти на определенные риски. С какими именно трудностями ему пришлось столкнуться в работе, что осталось за кадром, и будет ли второй сезон, рассказал сам Андрей Ершов.

Над чем работали до Доктора Лайф? Была информация, что местом вашей работы был канал НТВ. Вы оттуда ушли? На вас как-то повлияли перестановки на канале?

- До Доктора Лайф я уже делал независимые проекты. НТВ я покинул в апреле 2011 года, до того, как там начались перестановки. На меня они никаким образом не повлияли. В общей сложности, я там проработал порядка 8 лет, в дирекции праймового вещания.

Чем так заинтересовал проект, что вы решились бросить работу в Москве и уехать в Кыргызстан почти на три месяца? Что вами двигало? Тем более, известно, что вам не приходилось ранее сталкиваться с проблемой наркомании. 

- Я занимался отдельными проектами, фильмами, когда поступило это предложение.  И пока мы его обсуждали, планировали, я закончил все свои дела и принялся за реалити. Нельзя сказать, что я чем-то пожертвовал. Я принял решение, мне было интересно. Ведь это первый в мире проект такой специфики. Можно назвать это внутренним престижем: я сделал это ради собственного удовлетворения и, несомненно, опыта  безумного. Ты формируешь команду - это то, чего мне раньше в таких масштабах не приходилось делать. 

Основные трудности, с которыми пришлось столкнуться во время работы? Как координировали съемки и параллельно монтаж?

- Нас сильно подвели камеры, на которые мы рассчитывали, в результате пришлось работать в достаточно кризисных условиях. В идеале все должно было выглядеть так: мы получаем информацию с камер, тут же по сети она отправляется в монтажную аппаратную, где "клеится" серия реалити. Но мы столкнулись с огромной проблемой: звук писался отдельно от видео. На синхронизацию уходило огромное количество времени. Выстроить систему удалось не сразу. И поначалу было очень тяжело.  В камерах, на которые мы рассчитывали, не оказалось заявленных производителем функций. Это повлекло все трудности.

Помнится, в самом начале вы планировали минимизировать ваше общение с участниками и стараться не влиять на сам процесс, насколько это удалось? Зачем нужен был разбор полетов с Итальянцем, где вы спровоцировали общий гнев?

- Когда начинаешь проект, стараешься его спланировать, но при этом понимаешь, что все может пойти не так, как задумал. Изначально, мы не собирались общаться с пациентами, но сложилось так, что все участники повели себя как одна сплоченная команда. Мы не ожидали такой их сплоченности и взаимовыручки, и это нас заставило поменять тактику. Почему дело дошло до разбора полетов? Это было необходимо по одной простой причине. Каждый герой реалити должен был осознать свою ответственность за себя же. Мы хотели напомнить, что они приехали сюда прежде всего спасать свои жизни - и это главное. То, что сделал Итальянец, в общем-то, "подстава" и врачи в любом другом случае тут же вышибли бы его из клиники за это. Каждый участник был предупрежден: ни при каких обстоятельствах нельзя прикасаться к наркотикам. Если ты это сделал - это твой выбор, лечение на этом прекращается. Поступок Итальянца стал сигналом, что пациенты к законам клиники отнеслись как-то спустя рукава, решив, что нет в этом ничего страшного. В этот момент нужно было раскалить ситуацию до такой степени, чтобы они осознали: их лечение под угрозой срыва! Вот для чего я затеял шумиху. Я хотел, грубо говоря, напугать их, для того, чтобы спровоцировать реакции уже более живые, чтобы в них укрепилось внутреннее желание лечиться. Изначально мы предполагали, что у реалити будет ведущий, некий проводник между командой ребят и зрителями. Потом от этой идеи отказались, но я решил иногда экспериментировать на этом поле, чтобы четче понимать тактику работы с людьми такого рода. И, если будет второй сезон, выбрать ведущего, отвечающего нашим задачам. А пока это был эксперимент чистой воды, и решения принимались по ходу съемок, в зависимости от происходящего в клинике.

Почему вы не давали участникам комментировать на камеру текущие события? За весь проект мы крайне ограничено слышали мнения участников.

- На самом деле мы давали им комментировать происходящие события и не раз. Но в  окончательный монтаж эти интервью не входили, потому что не представляли драматургического интереса для реалити. Пациенты были сконцентрированы на своих ощущениях от лечения, а ощущения эти оказались достаточно похожими, к тому же реалити передавало их более красочно. Но эти интервью послужили ценным опытом для нашей дальнейшей работы: теперь мы стали бы проводить последовательный набор групп участников по 5 человек, чтобы потом эти группы сталкивались между собой. Участники,  которые прибыли раньше и прошли определенный курс встретились бы с "новобранцами". Нужно давать им больше возможностей уже на этапе лечения социализироваться, общаться с другими людьми. Здесь, кстати, тоже была сложность: на втором этаже клиники в момент съемок проходили лечение другие пациенты, с которыми наши герои прекрасно общались, было немало интересных моментов. Но мы не могли это показать, ведь согласие на съемки дали только 8 человек. А показывать пациентов без их согласия мы не имеем права. 99% наркоманов не хотят, чтобы люди знали, что они зависимы и проходят лечение. К тому же эти люди заплатили за пребывание в клинике, для наших же участников лечение было бесплатным.

Насколько «реальным» получился проект? Как вы оцениваете его успешность?

- Если не лукавить, то он получился достаточно мягким, потому что в реальности все обстояло несколько жестче. Мы имели "удовольствие" наблюдать, как люди, еще недавно мечтавшие только об одном - избавиться от зависимости - забывают о том, зачем на самом деле приехали, и начинают интересоваться, нет ли здесь, например, караоке... Они не сконцентрированы только на лечении, это неправильно. Все мы знаем, что во многих других реалити-проектах основное дело - выжить, у участников нет никакой возможности для отдыха. Если они должны выполнить какую-то миссию или задание, то они это делают. Есть определенные условия. И в клинике тоже были эти условия, но иногда герои о них забывали. Сложно было врачам, которым впервые пришлось работать под прицелом камер. А у многих при этом есть стереотип, что все должно быть гуманно при любых обстоятельствах. Даже когда для положительного результата лечения и для накала страстей реалити нужен жесткий поступок, они не всегда готовы его совершить. Это, по их мнению, негуманно. А нам приходилось с этим считаться.

Первому этапу лечения было уделено больше внимания, серий, с чем это связано? Потому что возник перекос, и с седьмой-восьмой серии казалось, что проект пробуксовывает.

- Это обусловлено самим курсом лечения. Медикаметозный этап длится три недели, дольше, чем два других. Это целая жизнь. И мы должны были увидеть, как пациенты выходят из так называемого кумара.

На этой неделе выходит заключительная серия реалити, заканчивается ли  на этом ваша работа?

- Работа пока не заканчивается, потому что мы ещё будем встречаться с ребятами в их городах и смотреть, как они реабилитируются, входят в социум. Скорее всего, это будут сюжеты. Планируется продвижение этого проекта, возможно, расширение. Конечно, мы заинтересованы сейчас в тех людях, которые смогли бы финансировать его. Чтобы в будущем возможность пройти курс лечения появилась у тех, кто не может за него заплатить. А нам это позволило бы проводить более сложный отбор участников, на уровне психологического анализа и не только.

Симпатизировали кому-нибудь из участников? В кого верили?

- Не секрет, что люди, которые более ярко себя проявили, это Толик и Андрей. Вот за этих ребят я больше всего переживал. К Ире у меня сложное отношение. Она закрытый человек. И создается впечатление, что она не нуждается ни в чьей  поддержке, не пускает никого в свою жизнь. Когда я брал у нее интервью в Москве, пытался подойти к ее проблеме с участием, но она категорически не принимала поддержку даже на невербальном уровне. Толика я уважаю за то, что он мужик. Крошанов добрый парень. Просто сильно влип. Дай Бог ему, конечно, выкарабкаться!

Не исключено, что многое осталось за кадром. Можете поделиться, какие моменты были не показаны зрителю и почему?  

- Не вошли интимные сцены между Толиком и Катей. Зачем? Это их личное. В туалетах и душевых тоже камер не было, хотя многим было бы интересно увидеть именно это. Но для чего это нашему проекту? Мы были сконцентрированы на другом. Если бы мы работали только ради рейтинга, наверное, стоило бы транслировать все интимные моменты. Но очень не хотелось пользоваться тем, что люди тебе доверяют. Драк на проекте не было. Участникам было нечего делить. Человеческое развитие – вот это интересно. 

В профессиональном плане что-нибудь приобрели?

- Опыт руководства большим коллективом. Приходилось заниматься совершенно разными вещами: быть одновременно и редактором, и строителем. Везде понемножку влез, везде получил... К тому же я впервые увидел, что на самом деле из себя представляют наркозависимые. Потому что пока тебя напрямую не касается эта проблема, ты о ней не задумываешься.

Если бы вам предложили запустить еще один такой проект, вы бы согласились и почему?

- Что значит еще один? Нужно, чтобы этот проект развивался. Если смогу быть к этому причастным - почему бы и нет?! К тому же планы по развитию существуют. И мы будем стараться реализовать их, это нужно делать. Пока мы живы, пока мы можем приносить пользу, нужно ее приносить.