ТВ реалити Посмотри и прими решение!

Послесловие к выходке Итальянца доводится в восьмой серии до предела морализаторства. Разумный диалог между сопровождающими лицами в присутствии главврача так и не устанавливается. Участники в целом вырабатывают три варианта отношения к провокативному поведению Итальянца. Первый способ настолько же темпераментный, насколько горяч Анатолий. Трех месяцев отсидки в местах не столь отдаленных ему хватает, чтобы котировать поступок Итальянца как сделанный «не по-людски». В моменты наивысшего накала он признается, что зарезал бы Итальянца и считает, его нужно выгнать с проекта. «Ненависть такая», – комментирует он свою излишнюю эмоциональность.

Сведенные скулы Анатолия прямо противоположны стремлению к не-присутствию и не-бытию Виктора Маллекера. Виктор, сам того не замечая, призывает всех уходить от ответственности за свои проступки. Собирать манатки и уезжать, потому что непонятно как смотреть в глаза, после того, как ты настроил против себя всю группу. В предыдущих эпизодах Виктор уже хотел застрелиться по совету отца, сброситься в реку Рейн, повеситься от безнадежности и отчаяния, уехать и не быть он бы предпочел публичной экзекуции. Суицидальные тенденции сталкиваются с неразрешимостью проблем, а в центре этого столкновения – Виктор. Неудивительно, что Итальянец не внемлет.

Третий и, наверное, самый спокойный способ относиться к Итальянцу, это задаваться вопросом: «а судьи-то кто?» Его придерживается, как это ни поразительно, Глеб, не оставшийся как обычно в стороне: «Половина думает так, а половина… не знаю», – вдруг вклинивается он в судилище на балконе одной из палат. Самосуд спотыкается об это и неоспоримость всего сказанного уже попадает под знак вопроса. Так же взрослый, обдуманный и трезвый разговор со-зависимых родственников скатывается до выяснения, кто «образованщина», а кто «грамоте не знает». Поразительным образом участники сумели избежать сути беседы, перейдя в конфронтации на личности.

Новым в формате реалити-шоу становятся замечания на полях от профессора Назаралиева, к которому в конечном итоге апеллируют все вовлеченные в конфликт персонажи. «Итальянец не употребил наркотики и за то, что он смог отказаться, мы дадим ему пройти до конца», – говорит профессор. Однако до конца не ясно, пройдет ли Итальянец Mindcrafting и завершающий этап лечения или же консилиум врачей откажет ему в паломничестве и стресс-энергетической терапии? Как бы то ни было, со всеми участниками он отправляется на озеро Иссык-Куль, где займется детальной проработкой своей личности.

«У него уже имеется, образно говоря, желтая карточка», – замечает профессор Назаралиев. «Программа Mindcrafting как бы "продувает" всю волевую сферу, – поясняет он. – Может быть, у него произойдет озарение». Озарения ждут и другие герои, но Итальянец, похоже, дальше всех остальных от него – он выражает недовольство режиссером реалити-шоу, который предъявляет правила после их нарушения. Но ссылается на камеры, они делают все явным и поэтому конфликт не получит дальнейшего развития. Стоило ли заваривать такую кашу ради того, чтобы Итальянцу сказали «Ты, молодец!», каждый решит для себя сам. По крайней мере, универсального морального вывода ни одна из вовлеченных сторон не предлагает.

В конце серии героев проекта вывозят на Гору Спасения Таштар-Ата, которая стала местом покаяния и памяти жертв наркомании, где объясняют ее значение для паломников, страдающих наркотической зависимостью. Это знаменует переход ко второму психотерапевтическому этапу лечения. Врачи физиологи сменятся на психологов и коучеров, но от этого участникам не будет легче. Анатолий проводит аналогию с космической ракетой и не без удовольствия говорит о первой отвалившейся ступени. На склоне горы герои по принципу когнитивной метафоры ищут камни, подобные их внутреннему состоянию и равные их болезненной тяжести. Такие камни в методе профессора Назаралиева называются «камнями души», а работа с ними – лапидопсихотерапия.

Глеб, найдя свой личный «сосуд для негатива», спрашивает у Екатерины: «Тебе нравится мой камень?», что можно понять и как «Нравлюсь ли тебе я?» По завершению первого этапа у Глеба просыпается потребность в обществе и желание нравится окружающим. Также Глебу удается тоньше прочих сказать о смысле камня и предстоящей работе с ним: «Все мои грехи здесь. Вот почему он меня выбрал. А потом я его разобью, и в нем будут бриллианты. Шанс есть, но маленький».

Можно сколько угодно на манер суфиев упражняться в искусстве трактовки, но что такое бриллианты, как не метафора кристально чистого состояния сознания, после реабилитации? Анатолий поправляет Глеба: «Шанс есть и большой!»